«В России должен появиться рынок углеродных единиц»

В последние десятилетия проблема глобального потепления и влияния человеческой деятельности на планетарный климат стала одной из ключевых на международном уровне. Под пристальным вниманием политиков оказывается в первую очередь энергетика: развитые страны, задающие тренды, все более уверенно разворачиваются в сторону «зеленого» сектора и сокращения традиционной генерации. Российские особенности, прежде всего, огромные запасы углеводородов, создают в нашей стране особенную ситуацию, в которой отечественные генкомпании ищут собственный путь к экологизации выработки электроэнергии.

— Каким образом выстроен экологический менеджмент в «Юнипро»?

— У нас внедрена система экологического менеджмента, предусмотренная стандартом ISO 14001. В компании была разработана и утверждена «Экологическая политика», которая определяет основные направления работы. Руководство «Юнипро» регулярно и пристально следит за экологической проблематикой: вопросы обсуждаются на ежемесячных совещаниях, посвященных деятельности филиалов. Кроме того, раз в квартал мы готовим отчет по системе экологического менеджмента — по сути, сокращенную версию ежегодного анализа со стороны руководства. Последний — обязательное требование принятого компанией экостандарта: документ содержит оценку текущей ситуации, наиболее важные тенденции, оценку результативности системы и рекомендации по ее улучшению. В подготовке ежеквартальных срезов принимает участие заместитель генерального директора по производству, что позволяет обеспечивать постоянный контроль экологической тематики со стороны топ-менеджмента. Роль руководства в экологической политике заключается, прежде всего, в определении проблемных точек, согласовании возможных мероприятий и определении источников их финансирования, но не ограничивается этим.

Еще одним механизмом обсуждения и решения экологических вопросов является объединенный Комитет по охране труда, окружающей среды и здоровья. Здесь также в ежеквартальном режиме рассматриваются вопросы реализации плана повышения уровня охраны окружающей среды. Он подлежит ежегодной актуализации и содержит в том числе долгосрочные, многолетние мероприятия — как правило, это природоохранные проекты, подразумевающие значительные инвестиционные вложения.

Кроме того, в «Юнипро» проводятся мероприятия, нацеленные на повышение вовлеченности персонала в экологическую проблематику. Так, недавно у нас завершился цикл деловых игр для сотрудников, который в числе прочего был ориентирован на стимулирование управленческих навыков охраны окружающей среды.

— Сколько ПАО «Юнипро» ежегодно тратит на решение экологических задач?

— В настоящее время в среднем — около 50–100 млн рублей в год и более (зависит от графика выполнения и финансирования проектов) без учета платы за негативное воздействие, которая является общим бременем природопользователей. В среднем по филиалам инвестиционные вложения в природоохранные проекты по 2019–2020 годам — не менее 25 млн рублей. Стоимость отдельных проектов измеряется, как правило, десятками миллионов. Из последних примеров: система непрерывного контроля выбросов Березовской ГРЭС, рекультивация шламонакопителей на Сургутской ГРЭС-2, рыбозащитные сооружения на этой же станции, рыбозащитные сооружения на Яйвинской ГРЭС.

— Одним из ключевых показателей экологичности генерации являются удельные расходы условного топлива (УРУТ). Какие результаты по УРУТ у «Юнипро»?

— УРУТ — это не только вопрос экологии, но и экономики, поэтому за показатель отвечают отдельные сотрудники — специалисты по топливной эффективности. Со своей стороны могу отметить: УРУТ у ПАО «Юнипро» ниже средних по стране, что положительно сказывается и на показателях экологичности, и на экономике. Уровень топливных расходов в среднем по компании находится в пределах 293 г/кВт*ч: для старой генерации уровень выше — 320-322 г/кВт*ч, и зависит от средней нагрузки; для новых парогазовых мощностей он составляет около 225 г/кВт*ч.

Здесь нужно отметить, что УРУТ в значительной степени зависят от загрузки блоков, определяемой диспетчерскими графиками «Системного оператора ЕЭС» — чем выше коэффициент использования установленной мощности (КИУМ), тем ниже топливные расходы. Но несмотря на зависимость от внешних команд, с 2011 года «Юнипро» планомерно сокращает УРУТ — за последние восемь-девять лет они снизились, несмотря на сокращение объемов выработки электроэнергии. При этом значительно выросло количество пусков даже по тем блокам, которые ранее работали в базовом режиме. Речь, в частности, идет о Сургутской ГРЭС-2, Березовской ГРЭС. Раньше они практически всегда были загружены по максимуму, сейчас временами работают в пиковом или полупиковом режимах.

Тем не менее за счет планомерного и постоянного выявления резервов и применения новых технических решений, внедрения системы контроля за УРУТ, в т. ч. на уровне оперативного персонала, показатель снижается. Весьма эффективной здесь оказалась и система финансовой мотивации персонала с привязкой премий вахт к технико-экономическим показателям (УРУТ, первичным параметрам, которые характеризуют эффективность тепловых процессов на отдельных этапах генерации). Все это вкупе дает возможность эффективного сдерживания топливных расходов.

— Борьба за УРУТ — это постоянный процесс. Какие новые технологические решения сейчас применяются в «Юнипро» для снижения топливных расходов?

— Для снижения УРУТ у нас реализуется большой цикл мероприятий организационного характера. Еще есть скрытые резервы для снижения показателя без глобальной модернизации, особенно по крупным станциям. Прежде всего, это непрерывный контроль параметров, влияющих на УРУТ, отслеживание допустимых отклонений и поддержание максимально достижимых уровней энергоэффективности. Такой мониторинг и ежемесячный факторный анализ помогают экономить и бороться с пережогами топлива.

Отдельное направление — программа энергоэффективности, т. е. мероприятия, входящие в программу технического перевооружения и реконструкции (ТПиР), в рамках которой проводится восстановление горелочных устройств, обеспечиваются оптимальные параметры топочного процесса. Кроме того, ведется планомерная борьба с присосами воздуха в топки и газовоздушные тракты котлов — эта работа также дает результат без глобальной реконструкции и, соответственно, без больших инвестиций. Фактически это рутинная работа на уровне оперативных специалистов.

Если говорить о прорывных технологиях, то мы наряду с другими отечественными энергокомпаниями рассматриваем переход к безмазутному розжигу — как раз сейчас согласуем такое техзадание для Березовской ГРЭС. Для нас это, наверное, даже больше вопрос безопасности, чем экономики или экологии, так как мазут — опасное горючее вещество, и если есть возможность минимизировать его использование, то, мы считаем, этим нужно заниматься, по крайней мере, с точки зрения промбезопасности.

— Сейчас в российском энергосекторе активно обсуждается цифровизация энергетики. Как к этой теме подходят в ПАО «Юнипро»?

— На текущем этапе в сфере цифровизации мы занимаемся, прежде всего, созданием системы непрерывного контроля выбросов. Законодательные нормы на этот счет должны были вступить в силу еще в 2015 году, но в течение пяти лет откладывались из-за неготовности подзаконной базы. Пока обязательные требования по установке систем непрерывного мониторинга будут лишь для угольных электростанций первой категории негативного воздействия (категория присваивается исходя из мощности и вида топлива). У нас в этот список попадает только Березовская ГРЭС. Монтажные работы на блоках № 1 и 2 уже закончены, идет опытная эксплуатация, на третьем (новом) энергоблоке система была создана при строительстве.

На Сургутской ГРЭС-2 система непрерывного контроля выбросов была установлена еще в 2006 году, и с тех пор она работает постоянно. Мы планируем модернизировать ее по мере морального устаревания. По сути это система двойного назначения: она позволяет оптимизировать технологический процесс, сокращая текущие топливные расходы. С другой стороны, ее данные — основа для расчета экологических платежей «по факту» и экономии денег компании, что в итоге отражается на конечных ценах для потребителей: Сургутская ГРЭС-2 оплачивает только реальные объемы выбросов в атмосферу, тогда как при стандартном подходе предприятие оплачивает выбросы в пределах установленных норм с очень дискретным контролем и доплачивает в случае их превышения. Но на менее мощных объектах мы пока не видим целесообразности применения этих систем: ни значимого результата по экологической и энергетической эффективности, ни выигрыша от оптимизации платежной базы по негативному воздействию здесь не появляется. А поскольку в отношении этих станций обязательные требования законодательства отсутствуют, мы направляем эти деньги на решение других, не менее актуальных экологических задач.

Мы также ищем подходящие решения и в области цифровизации бизнес-процессов. «Юнипро» уже около пяти лет использует систему АСУ ЭКОЮРС, которая хорошо известна и в отрасли, и природопользователям других секторов. Она позволяет организовать единое информационное пространство по экологической тематике, то есть вести реестры экологических норм и законодательных требований, готовить сводные электронные отчеты и т. д. В этом случае цифровизация позволяет упростить ежедневную рутинную работу и снизить трудозатраты.

— Какие экологические цели ставит перед собой «Юнипро» в перспективе ближайших трех-пяти лет?

Для нас пока еще актуальны те цели, которые мы поставили в последней редакции «Экологический политики» в 2016 году, после глобального пересмотра российского природоохранного законодательства. Это переход на нормативы наилучших доступных технологий по тем объектам, для которых это применимо: в первую очередь, это объекты первой категории негативного воздействия. Фактически это нормирование по уровню технологических показателей, которые существенно строже, чем те расчеты ПДВ и НДС, которые были в старой системе нормирования.

Второе — это минимизация образования отходов и максимальная их переработка. Если говорить о твердых бытовых отходах, то сейчас практически 100% твердых бытовых отходов «Юнипро» сортируются, запрещенные правительством к хранению компоненты сдаются нами уже в раздельно собранном виде. В некоторых случаях нам даже удается сдавать их не как отходы, а как вторичное сырье для переработки, но такая инфраструктура, к сожалению, пока есть не во всех регионах присутствия компании.

— На фоне реформы мусорного сектора сейчас много говорится о развитии системы переработки вторсырья, в том числе промышленных отходов. В каких регионах вы уже сдаете (продаете) отходы производства для переработки и повторного использования?

— Неплохая ситуация с инфраструктурой в Московской области, определенные возможности есть для Березовской ГРЭС и Сургутской ГРЭС-2. Наибольшие проблемы у производств в небольших, удаленных населенных пунктах: значительное транспортное плечо делает прием небольших партий невыгодным переработчикам, даже если они есть в области или крае. Мы все равно готовы сдавать свои отходы даже фактически бесплатно, но пока это не везде возможно. В этом направлении многое зависит от дальнейшего развития сектора вторичного использования ресурсов и мусоропереработки.

Но так или иначе мы работаем в направлении эффективного использования наших отходов: мы провели тщательный анализ территориальных схем, нашли все предприятия, которые занимаются переработкой, которые только смогли. Где-то через операторов, где-то напрямую заключили договоры либо на услуги по переработке, либо на продажу вторсырья и вывозим твердые коммунальные (бытовые) отходы раздельно.

— Осенью Минэнерго вновь вернулось к теме повторного использования в промышленности золошлаковых отходов (ЗШО) электростанций. К 2035 году власти ставят амбициозную задачу по переработке 50% таких отходов. Есть ли у компании «Юнипро» успешный опыт передачи ЗШО на переработку?

— У нас есть отдельные соглашения с переработчиками, но, как правило, речь идет о небольших объемах, экспериментальных партиях. В основном это касается Березовской ГРЭС. Но недавно интерес к теме появился и в Московской области, где расположена Шатурская ГРЭС. Основные варианты использования — пока это добавление ЗШО при производстве стройматериалов и дорожном строительстве. Периодически мы общаемся с цементными заводами, проводим исследования. На Березовской ГРЭС у нас уже есть опыт получения техусловий на золошлаковый материал, то есть фактически перевода золошлаковых отходов в категорию вторсырья. Сейчас такой путь для использования ЗШО представляется оптимальным.

У «Юнипро» есть опыт отгрузки небольших партий ЗШО и на другие предприятия в исследовательских целях, но о регулярной практике в промышленных объемах пока говорить не приходится. В 2016 году Шатурская ГРЭС подписала первый подобный договор, но затем инвестор решил сменить промплощадку, и транспортное плечо удлинилось настолько, что перевозить их оказалось невыгодно даже в случае продаже по символической цене, фактически даром.

Сейчас на Шатурской ГРЭС начался новый виток процесса: строительные заводы просят ЗШО для проведения анализов.

Хотелось бы с оптимизмом смотреть в будущее, надеемся, со временем ситуация будет улучшаться. Даже подумываем о том, чтобы принять участие в подготовке техрегламентов на уровне ЕАЭС для вовлечения золошлаковых материалов в хозяйственный оборот.

Но к озвученным планам о переработке половины производимого шлака к 2035 году я отношусь скептически. Какой-то сдвиг в ближайшие годы, вероятно, будет: локальные истории могут реализовать в Иркутской области, Красноярском крае, Подмосковье. Но без решения вопроса о льготных тарифах на транспортировку отходов прорыва не будет.

— Говоря о среднесрочных планах, хотелось бы узнать ваше мнение о перспективах трансграничного углеродного регулирования, которые Евросоюз может ввести с 2025 или даже с 2023 года…

— Это новая тема для России, но она давно уже актуальна с точки зрения нашей материнской компании. С момента основания «Юнипро» мы ведем мониторинг и самостоятельно рассчитываем объемы выбросов парниковых газов. С прошлого года мы верифицируем эти отчеты у независимого аудитора, фактически подтверждая их достоверность, как и в случае с финансовым аудитом.

В этом году мы продолжаем работать над темой корпоративного углеродного регулирования. В чем заключаются наши намерения? Во-первых, мы хотим повысить приоритет мероприятий по энергоэффективности, добавив к ним расчет того эффекта, который они оказывают с точки зрения снижения углеродного следа. Это ведение некоего реестра мероприятий по снижению углеродного следа в рамках повышения энергоэффективности, позволяющего учитывать дополнительные факторы и резоны. Сами по себе мероприятия по повышению энергоэффективности не всегда дают высокий возврат инвестиций и могут быть неокупаемы в пределах пяти-семи лет. Но учет косвенных факторов позволит более полно видеть финансовые последствия и ускорять принятие решений по таким проектам на уровне менеджмента.

Кроме того, в течение этого и следующего годов «Юнипро» проведет глубокий анализ информационно-технического справочника по НДТ в области энергоэффективности ИТС 48. Мы хотим взять на вооружение и постепенно внедрять экономически целесообразные, наилучшие доступные технологии, ориентированные на повышение энергоэффективности и снижение углеродного следа.

— «Юнипро» до конца 2021 года должно подать заявку на получение комплексного экологического разрешения с нормативами, основанными на НДТ?

— Да, мы планируем подать такую заявку. Фактически это требование законодательства, но такой переход выгоден компании. Во-первых, разрешение комплексное, т. е. оно сразу закрывает все вопросы нормирования, связанные со всеми видами эмиссий (в водные объекты, в атмосферный воздух, в обращение с отходами), выдается на семь лет и не требует пересмотра. Пока большинство разрешений краткосрочны (до пяти лет) и истекают в разные сроки. В итоге мы имеем избыточные трудозатраты персонала, когда экологи на станциях становятся фактически менеджерами по разрешительной документации, работающими в режиме постоянного переоформления бумаг и едва успевающими заниматься вопросами собственно охраны окружающей среды. Семилетнее комплексное разрешение в рамках НДТ существенно упростит администрирование.

И второй момент — вероятно, более важный момент. Если компания, получившая комплексное разрешение, соблюдает установленные показатели по выбросам и сбросам, то в пределах разрешенного объема плата за негативное воздействие рассчитывается с коэффициентом «ноль», то есть переход на более современные технологии диктуется чисто экономической логикой.

— Возвращаясь к теме углеродного налога в ЕС. В среде потребителей энергии (тема касается, в первую очередь, экспортеров) сейчас есть два подхода к возможному введению углеродного налога в России. Первый предлагает «размазывать» финансовый «углеродный след» ровным слоем на всю страну, второй — считать расходы на компенсацию выбросов, исходя из структуры генерации в конкретных регионах. Какой подход вам ближе?

— Позиция «Юнипро» сильно отличается от многих других генераторов, потому что среди наших клиентов есть экспортно-ориентированные крупные потребители, с которыми у нас заключены долгосрочные договоры. Мы достаточно настороженно следим за темой углеродных пошлин на импортируемые в Европу товары. Заложниками ситуации, очевидно, окажутся и наши партнеры, так что ситуация неминуемо отразится и на нас.

Нам нужно будет либо «озеленять» себя, либо проводить компенсирующие мероприятия для снижения углеродного следа, например, заниматься лесовосстановлением. Мы понимаем, что для того, чтобы всем этим заниматься в целях поддержания конкурентоспособности на мировом уровне, необходимо вводить регулирование внутри России. И чем быстрее такие механизмы будут внедряться и обкатываться, тем лучше. Мы участвовали в процессах в рамках Киотского протокола и понимаем, какие возможности открывают проекты совместного осуществления для России. Так что наша позиция: регулирование важно и нужно, рынок углеродных единиц должен появиться в России, так как это необходимо для защиты интересов экспортно-ориентированных отраслей. Это, безусловно, скажется на энергетике — потребуются дополнительные, весьма существенные инвестиции, но от этого никуда не деться, если мы хотим сохранить конкурентоспособность национальной экономики. Мы — одна страна, и нужно вместе отвечать на внешние вызовы, работать над тем, чтобы углеродоемкость конечной продукции — не электроэнергии, а того, что будет производиться с ее использованием, — была на приемлемом уровне и не приводила к дискриминации отечественных товаров. Поэтому с точки зрения потребителя не хотелось бы, чтобы товары из разных регионов имели разную цену на рынке, но с точки зрения генераторов нюансы распределения будущего налога большого значения не имеют.