Станционный смотритель

– Марс Гильметдинович, у вас богатый опыт работы, причем вы трудились и в энергетике, и в нефтяных компаниях. Как вы оказались в Юнипро?
– После нескольких лет в нефтянке я решил вернуться в энергетику, поскольку понял: это мне больше по душе. И банально через поисковик нашел вакансию на HeadHunter, связался с работодателем – и вот я здесь.

– Насколько сложно было проходить этапы собеседования?
– Я бы не сказал, что у меня возникли какие-то трудности. Все-таки это для меня не первое собеседование, опыт уже есть. Пообщался с директором станции, с начальником управления безопасности производства, и в конечном итоге мы пришли к общему знаменателю. Причем не только по рабочим вопросам, что важнее, мы совпали по духу.

– Даже человеку с большим опытом непросто вливаться в новый коллектив.
– Считаю, все прошло гладко. Тут большую роль сыграла поддержка руководства. Меня всегда спрашивали, чем могут помочь, с готовностью отвечали на вопросы. Да и рядовой персонал всегда откликался на мои запросы. Да, в какой-то степени было нелегко, потому что на станции есть свои особенности, например, в плане отчетности и тому подобного. Но за три месяца я все изучил, наладил со всеми хороший рабочий контакт, и в итоге прошел испытательный срок.

– Что оказалось самым сложным в период адаптации?
– Продолжительное время – около полугода – на станции не было начальника отдела промышленной безопасности, а нас вскоре ожидала проверка Ростехнадзора. Поэтому мне пришлось в очень короткие сроки погружаться во все нюансы производственного контроля и оперативно формировать комплект необходимой документации для предоставления в надзорный орган.

– Как я понимаю, проверку Ростехнадзора вы прошли?
– Ее не было – помешала пандемия. Но по большому счету нам не важно, придет комиссия или нет. ГРЭС – стратегический объект, нас любят проверять и Ростехнадзор, и Роспотребнадзор, и многие другие, поэтому с нашей стороны все и всегда должно быть на высшем уровне.

– В общении с подчиненными вы действуете строго с позиции начальника или все-таки есть особенный подход?
– Не знаю, насколько он особенный, но я всегда стремлюсь приходить к консенсусу. Нет такого, что я приказываю, человек делает, а я потом проверяю. Стараюсь решать возникающие проблемы вместе с сотрудниками и вместе выходить из любых ситуаций.

«Умею признавать свои ошибки»

– Как вы вообще оказались в энергетике?
– Когда я учился в школе, к нам приходили работники Кармановской ГРЭС. Они рассказывали о станции, о своей профессии и многом другом. Спецов в то время не хватало, поэтому многие компании активно агитировали в молодежной среде. И я загорелся. Причем сначала меня привлекла именно рабочая сторона, а затем и материальная – Кармановская ГРЭС считалась передовым предприятием, можно даже было получить квартиру.

– Получили?
– Да, через два месяца после выхода на работу.

– Однако начинали вы как ремонтник, а затем перешли в охрану труда и промышленную безопасность. Почему сменили профиль?
– В конце 90-х началась перестройка в ремонте, а ведущим направлением становилась именно безопасность. И главный инженер станции предложил мне перейти в этот отдел. Сначала мне не очень хотелось, но в итоге втянулся. Да еще как! На всю жизнь.

– Какие черты вашего характера помогают эффективно работать и любить свое дело?
– О себе, конечно, сложно говорить, но назвал бы здоровую самооценку, активность и способность признавать ошибки.

– Под активностью вы подразумеваете работоспособность?
– Да, потому что когда я начинал работать, не было столько задач и столько бумажных дел, сегодня же нужно четко планировать свой день и уметь быстро переключаться с одного вопроса на другой.

– А как проявляется здоровая самооценка и умение признать ошибки?
– Тут все просто: если кто-то указывает на мой промах, то я не обижаюсь, а просто признаю ошибку, делаю себе пометку, что в этом вопросе нужно подтянуться. Бывает, идет какое-то обсуждение с коллегами, я отстаиваю одну точку зрения, они другую. Если я понимаю, что они правы, то просто корректирую какие-то вещи в своем направлении.

«Станции превращаются в цифровые»

– Что входит в ваши обязанности?
– Самое главное – не допустить аварий и несчастных случаев. Как это сделать? В первую очередь вести профилактическую работу, определять и устранять риски, после чего «обумажить» весь этот процесс.

– «Обумажить»?
– Да, то есть нужно все зафиксировать в инструкциях по охране труда, документации по эксплуатации и обслуживанию оборудования и так далее.

– Сегодня сфера безопасности сильно меняется. Какие вы видите тенденции?
– Конечно, основное – это автоматизация и цифровизация. Современные компании, и мы в том числе, активно внедряют специальные программы, например, автоматизированное рабочее место. Достоинство этого ПО в том, что вся документация хранится в одном месте, а система самостоятельно фиксирует, какие инструктажи прошел сотрудник, выданы ли ему средства индивидуальной защиты и тому подобное.
Сейчас станции постепенно превращаются в цифровые. Я недавно был на одной из наших подстанций, и там чуть ли не один человек на всю станцию может работать. А раньше требовалось более 20!

– Как именно это влияет на безопасность?
– Один человек может контролировать весь процесс с помощью одного экрана, и сидит он вдалеке от основного оборудования, в безопасности. Так мы минимизируем количество возможных рисков. У нас станция пока не так хорошо оснащена, поэтому нам еще предстоит пройти этот путь прогресса.

– Что нужно сделать прямо сейчас, а что – дело ближайшего будущего?
– Главное – не допустить несчастных случаев, а это значит – работать с персоналом, накапливать положительный опыт и распространять его на всю станцию. Кроме того, было бы неплохо обновить оборудование.

– Как сейчас обстоят дела с травмами на производстве?
– Я пришел в марте, а в феврале один из сотрудников поскользнулся на льду и сломал ногу. С тех пор – ни одного случая.

Было интересно? Поддержите автора!